Борьба с беспризорностью

Гражданская война породила многомиллионную армию беспризорников. Подростки в возрасте от 5 лет и старше, лишившиеся родителей, промышляли воровством и разбоем. Ночевали они где придется - на вокзалах, в трущобах и других ночлежках. Они представляли большую угрозу для населения. Молодая советская власть предприняла большие усилия по ликвидации детской преступности. В короткий срок под руководством Ф. Э. Дзержинского по всей стране были организованны детские коммуны. Во главе их были поставлены воспитатели-энтузиасты, по примеру колонии Макаренко.

Такая детская колония-коммуна была организована и у нас. Размещалась она в бывшем дворце графини Самойловой (пос. Динамо). Детская коммуна была оснащена металлообрабатывающими станками, имела свое подсобное сельское подворье. Большое внимание уделялось спорту, в том числе воздухоплавательному. Коммуна имела свой планер. Юные коммунары находились на полном государственном обеспечении и имели возможность получить при обучении рабочую профессию или стать тружеником сельского хозяйства. Многие воспитанники таких коммун стали учеными, офицерами и другими уважаемыми членами общества.

Долгое время (с 1932-1941 гг.) завхозом детской коммуны была жительница деревни Покровское О.В. Полотёрова. Следует отметить, что она была в нашем крае первой женщиной-трактористкой. Свой опыт она передавала юным коммунарам. По существу, благодаря этим детским коммунам, удалось ликвидировать бсспризорщину среди детей-сирот и дать им возможность стать достойными гражданами нашей Родины. За одно только это Ф. Э. Дзержинскому должен стоять памятник. К сожалению, сегодня нет такого человека, который мог бы повторить этот беспрецедентный подвиг и в такой короткий срок. Для этого нужна политическая воля государства.

Сегодня богатая элита, ограбившая страну и народ, пытается написать историю, которая их бы оправдывала. В настоящее время можно сказать, что продуманные ими реформы направлены на личное обогащение. Если вспомнить историю, то толчком после гражданской разрухи по оздоровлению экономики страны явился НЭП - новая экономическая политика, разработанная под руководством В. И. Ленина. В отличие от горе-реформаторов 90-х годов XX столетия, основной движущей силой при нэпе были производители в основном в сфере мелкого бизнеса. Это ремесленники, булочники, портные и крестьяне, вернувшиеся с войны, с большим усердием, энтузиазмом, поверив, что они стали хозяевами земли, в короткий срок обеспечили изобилие сельскохозяйственных продуктов. Все стоило копейки, за три рубля можно было купить лошадь, либо корову.

Среди мелкого товаропроизводителя наблюдалась жесточайшая конкуренция. Так, например, булочки для своих постоянных покупателей отпускались в долг, а но большим праздникам бесплатно одаривали покупателей. Мой отец рассказывал, как в начале лета по деревням ходили агенты-продавцы с бочкой селедки, и если у покупателя не было при себе денег, то коробейник давал в долг, заручившись датой расчета, названной крестьянином. Однако НЭП просуществовал недолго - с 1924 по 1930 годы. Затем началась коллективизация, раскулачивание, ссылка в Сибирь зажиточных крестьян, в основном использующих наемную силу. Дела при этом доходили до абсурда.

В нашей деревне работал башмачник, чинил старую обувь и ни за какие уговоры не вступал в колхоз. Его пытались изловить, но каждый раз он скрывался. Однажды деревенские активисты, нередко это были лодыри и пьяницы под предводительством председателя сельского совета Киселевой А. И. по прозвищу «Сольчиха», заглянув в окно башмачника, заметили, что последний прятался в русскую печь и закрывался заслонкой. Его забрали и больше никто его не видел.

Новая Советская власть была еще очень слаба, особенно в борьбе с бандитизмом. В нашей деревне тоже были и действовали преступные элементы. Одной из бандитских шаек командовал Ванька Белый. В эту пору коренное население - чухны жили обособленно, в своих небольших деревнях, расположенных в лесных массивах. Амбары, где хранились вещи - шубы, платья и другое, не закрывались. Так вот зимой, оседлав лихую тройку лошадей, грабители врывались ночью в деревню, открывали пальбу из охотничьих ружей. А затем чистили амбары и скрывались с награбленным. Потом шел делёж между участниками банды. В эти набеги они подбивали и других мужиков, пообещав им вознаграждение.

Сосед моего отца по фамилии Артамонов В. И. однажды согласился на своей лошади «подзаработать». После удачной «охоты» предводитель грабителей подарил ему лисью шубу. Однако, недолго Василий Иванович щеголял в ней. Через определенное время Ванька Белый отобрал у него эту шубу, и на все доводы Артамонова отвечал, что он заработал ее, участвуя в качестве кучера в грабеже. Шубу ему не оставили. А перечить Ваньке Белому было опасно. Но всему приходит конец. После поджога колхозного пшеничного поля Ваньку схватили и отправили в лагерь, откуда он уже не возвратился. Но народ о нем и не вспомнил. Плохой был человек, даже у своего дяди сжег сарай с сеном за то, что тот его за уши выдрал. Бедняге дяде нечем было кормить скотину, едва дотянул до весны.

В 1932 году началась массовая коллективизация села. Начали создаваться колхозы. Не минула сия чаша и нашей большой деревни. Организаторами проведения колхозной коллективизации была беднота. Безземельные и безработные, ленивые и пропойцы охотно вступали в колхоз, зажиточные и крестьяне-середняки противились такой общественной собственности и под разными предлогами оттягивали сроки вступления в колхоз. Тогда вход пускалось принуждение и карательные меры. Крестьянину предлагалось добровольно сдать скот и сельхозинвентарь. Оставляли в хозяйстве корову и небольшой приусадебный участок. Созданный в нашей деревне колхоз «Красная Славянка» возглавил присланный никому не известный гражданин И.И. Переболовский.

Мой дед держал племенных быков от четырех и более единиц и весом каждый более тонны. Весной он отдавал быков в аренду по чухонским деревням, а осенью чухны рассчитывались с ним по договорной цене, и быки возвращались на зимовку к деду. Надо отметить, что бык животное серьезное, опасное и злопамятное. Несмотря на расставленные косо рога, удар бык наносит точно прямолинейно. Однажды быка побил пастух. Через некоторое время обиженный бык напал на пастуха. Пастух пустился в бега. Бык за ним, и прижал его к крутому берегу реки Ижоры. Пастуху ничего не оставалось, как прыгнуть в воду с крутого берега, благодаря чему остался в живых. А бык еще некоторое время ходил поберегу, подстерегая обидчика.

Не могу не рассказать еще об одном случае, который явился судьбоносным для моего отца. Когда к деду пришли за быками, он сидел, пил чай с блюдца в прикуску с куском сахара. Когда старший уполномоченный сообщил деду о цели визита, дед ответил: «Ваша власть - берите». Среди пришедших раскулачивать был маленький пьяненький мужичок, который вошел в сарай, где стояли быки. И вдруг раздался крик. Вбежавшие мужики увидели этого мужичка, лежащего на жердях, куда его забросил бык рогами. На второй день быков перевели на колхозный двор с помощью телеги, к задку которой притягивался, а затем привязывался бык. Так благополучно все четыре быка были доставлены на колхозный двор, Однако на следующий день вновь появились «ходоки». Дед сказал: «Что вам еше надо, я же все отдал, что требовалось». Старший потребовал, чтобы немедленно он послал своего сына, будущего моего отца Александра, на колхозный двор, ухаживать за бывшими своими быками. Оказывается, быки объявили «голодовку», отказываясь принимать пищу от незнакомых мужиков, и никого к себе не подпускали. Так мой отец стал колхозником.

Другая участь была приготовлена для мужиков -крестьян, которые пользовались наемной силой. Таких «подчистую» раскулачивали и выселяли в Сибирь, куда они добирались за несколько месяцев, и начинали новую жизнь на новом необжитом месте с нуля. Некоторые из них в пути гибли. Однако человек привыкает ко всему. Так и крестьяне постепенно становились колхозниками, трудились с таким же усердием, как на собственном подворье. Денег за свой труд не получали, а начисляли им бригадиры трудоднями. Давалась норма выработки на каждую работу, выполняя которую колхознику(це) ставился в табеле один трудодень. Выполнил норму в два раза больше, соответственно, два трудодня, а меньше - 0,5 трудодня. Осенью, согласно заработанных трудодней, выдавались натурпродукты - зерно и другие корма. В повседневной жизни колхозника и его семью кормило свое подворье - корова, куры, поросенок. В июле, августе везли ягоды на продажу в город, тем и жили. Жизнь постепенно налаживалась. Это уже помню и я. Перед самым началом войны - 1938-1939 годы, в деревне появилась общественная столовая, куда колхозники ходили обедать.

Основной тягловой силой были лошади. На них осуществлялась пахота и все перевозки с помощью телеги на деревянных колесах, обтянутых железными обручами. В колхозе была большая конюшня (около 50 коней). Я очень любил маленьких жеребят, и моею мечтой было иметь собственного жеребенка. Поэтому все свободное время я проводил с отцом на конеферме и любил нюхать воздух, напитанный конским потом. По праздникам мать водила меня лесом по берегу Ижоры на свою родину в село Федоровское. Эта деревня и сегодня жива, а до войны она была большая и красивая. Кругом цвела сирень, черемуха и пели соловьи. Птиц было много, так как природа кругом была экологически чистая. Еще я любил ходить в церковь с тетушкой Катей, мне нравилось принимать причастие от батюшки-попа. Он всех после службы причащал и давал просвирку (маленькую булочку) и детям из небольшой бронзовой чашки вино кагор. После этого я должен был поцеловать крест и руку батюшки.

Однажды случился со мной конфуз. У меня был дядюшка Миша, большой весельчак и озорник. Он научил меня, трёхлетнего пацана, нехорошим, бранным словам, значения которых, разумеется, я не знал. Однажды в церкви, находясь на руках у тётушки, после причастия, на вопрос, что надо сказать, я ответил батюшке: «Пошёл ты на х....» Тётушка от таких слов выронила меня из рук, и больше в церковь не брала. Зато я выучил молитвы «Отче наш», «Пресвятая дева Мария» и другие и помню их до настоящего времени и применяю в жизни.

У моего отца была тетушка Анна. Была она незамужняя, «старая дева». Жила очень экономно, копила на «черный день». Отец вспоминал, как они с братом, бывало, пилили и кололи ей дрова целый день, а тетушка после работы говорила им: «Дала бы вам за работу по полтиннику, да рубль жалко менять», И так каждый раз. В то время, это еще до коллективизации, ходили золотые рубли. У тетушки Анны от экономной жизни, от продажи фруктов, накопилось порядочно золотых рублей, которые она хранила в сундучке, под замком. Первым «котом-Тимофеевичем» стал поп приходской церкви, по прозвищу «Хрипотный», в миру Георгиевский. Однажды, когда тетушка была у него на исповеди, поп повел с ней такую беседу: «Ты, мол, Анна, одинока, поминать тебя, после смерти некому. Так вот, если ты пожертвуешь денежки церкви, я тебя запишу в «Золотую книгу» и всякий раз при литургии, буду тебя вспоминать». После чего, тетушка Анна отвалила попу 300 целковых золотом. А он на следующий день купил пару рысаков и коляску и разъезжал барином.

Хитрый был поп. У него под деревней Федоровское росла капуста, осенью прихожане помогали ее собирать. Наблюдал поп за ходом полевых работ через флотский бинокль. Заберется на колокольню и смотрит, как работают наемщики. Ему на расстоянии хорошо видно всех, включая и несунов, Когда последние приходили и докладывали ему о проделанной работе, он хвалил работницу и тут же спрашивал: «Все, Мария, хорошо, но зачем ты 2 кочана капусты прихватила?» Марья краснела и отвечала, что бес попутал, а сама думала, какой святой человек батюшка, за 3 километра видит, что происходит. Знает, что творится - ясновидец, одним словом.

Второй финансовый удар тетушке Анне нанесла ее соседка, по прозвищу «Бараниха». Однажды душным августовским вечерком позвала она тетушку чайку попить. Пока они чаевничали, сыновья соседки прокрались в дом Анны, взломали замок сундука и унесли все золотые монеты. Этого удара тетушка не перенесла, заболела и умерла в начале 30-х годов прошлого века.

С переходом российского крестьянства к общественному труду (колхозам) закончился многовековой уклад сельской общины. Принуждение миллионов крестьян к общественному труду проходило очень болезненно. Некоторые крестьяне так и не смирились до конца жизни с потерей частной собственности на землю. Из таких непримиримых, недовольных советской властью крестьян, позднее, во время войны формировались власовцы, полицаи и другая нечисть, вставшая на сторону фашистской Германии.